Континентальный Стратегический Альянс. – Военный, политический и экономический альянс государств расположенных на территории Евразии. На сегодняшний день является мощнейшим в мире объединением, и крупнейшим по численности населения и территории союз за всю историю. В состав альянса входят члены шести бывших экономически-политических союзов: Нордрагген, Евразийского Содружества, Бейрутского Пакта, Рейнского Содружества Независимых Государств, Тихоокеанской Торговой Конвенции, Азиатской Организации Содружества. Общее число государство входящих в состав КСА, девятнадцать. Так же порядка 30, находятся в стадии наблюдателей, партнёров и потенциальных членов содружества. Основной целью создания КСА является защита суверенитета, свободы и независимости всех народов проживающих на территории Альянса, как от внешних так и внутренних врагов. Сотрудничество во имя общей безопасности, стабильности и развития. А так же во имя общего будущего.
На руинах.[]
Из стран существовавших до Жатвы, осталось меньше одной четверти (хотя четыре из них, были значительными игроками и до катастрофы, и остались таковыми после). Мировая финансовая система, паразитировавшая на человечества, но при этом и регулирующая все мировые процессы, была по сути своей уничтожена. И те нации что остались, не распались на корпоративные территории и были способны защитить себя от творящегося вокруг хаоса, должны были решать как существовать дальше. Потому что по старому больше уже никогда не будет. Сама по себе ситуация требовала немедленной реакции уже сейчас. Не говоря уже о создании нового международного права. Так как ООН фактически перестала существовать как организация и практически все прошлые конвенции и решения были де факто не действительны. При этом надо понимать, что за семьдесят с лишним лет существования организации, всевозможных документов регулирующих международное право и международные отношения на всех уровнях, составляло сотни тысяч единиц. И просто отказаться от них было бы верхом глупости. С другой стороны, не существовало даже регулирующего международного отношения органа. Изначально эту функцию взяли на себя министерства иностранных дел уцелевших государств, имеющих возможность обеспечить соблюдение этих самых норм международного права на своей территории (проще говоря, те страны что могли позволить себе существовать) и в «зонах ответственности». Затем, после формирования наднациональных альянсов а затем и Генеральной Ассамблеи КСА, все функции по регулированию международного права легли на плечи Гуманитарной Комиссии, Комиссии по обеспечению безопасности и Комиссии внешних связей. Заложив таким образом юридическую и что важнее - нравственную основу для формирования союза, страны участницы начали постепенную интеграцию. В первую очередь разумеется вставал вопрос внутренней и внешней безопасности, сотрудничество во имя её обеспечения. А так же немедленное восстановление разрушенного жатвой и борьба с последствиями для экономики. О полноценной военной интеграции первоначально речи разумеется не шло. Во власти стран альянса как уже известно, стояли упёртые патриоты ценившие позицию и суверенитет своих стран выше чего либо ещё. Однако вопрос создания единой ставки военного командования, особенно в кризисных ситуациях, был решён. Сама реальность нескончаемого внутреннего террора и постоянных боевых действия по всему периметру границы будущего союза и внутри него самого, вынуждала действовать подобным образом. Эти связи постепенно крепли все предкризисные годы, на уровне разведывательных, командных и дипломатических структур различных стран. И после Жатвы «страны союзницы» оформились в полноценный военный блок. Чья совокупная мощь, особенно после раскола Соединённых Штатов и крушения Евросоюза, по историческим меркам уступала лишь военной силе стран Варшавского Блока в 60-ые годы прошлого столетия. Теперь же возникла необходимость наладить как можно более тесное сотрудничество в вопросах борьбы с терроризмом, экстремизмом и организованной преступностью. Безусловно лидеры стран альянса понимал глубинные причины катастрофической криминогенной обстановки и вероятности потери целых регионов. Бедственное положение населения, развал структур управления, безработица и голод. Власть понимала что рубить с плеча будет неправильно, и эта пустая жестокость не приведёт ни к чему, кроме как к откровенной ненависти народа к правительству. Конечно среди народа всегда находились те кто помогал другим. Люди вновь начали вспоминать такие понятия как «община» и «коммуна». Горизонтальные связи, даже в давно уже более чем цивилизованных и «вестернизированных» регионах стали обыденным делом. В этот список можно внести так же сообщества земледельцев, религиозные группы и даже профсоюзные организации. И правительства не боролись с этим (а тех кто боролся, сверху достаточно быстро «успокаивали»), так как понимали что подобные общины во многих регионах (особенно мусульманских) чуть ли не главный инструмент выживания народа и поддержания порядка. Реакционисты поступили мудро, разрабатывая механизмы функционирования гражданского общества, они параллельно налаживали тесную кооперацию именно с многочисленными фракциями и сообществами. Именно эта политика, противоположная десятилетиям попыток угодить финансовым и банковским элитам, которая во многом способствовала улучшению ситуации на территории союза, росту популярности новых властей в глазах народа. Жить веселее и богаче в первые же годы народ разумеется не стал. Но совершенно точно стал жить лучше. Постепенно стала оживать экономика - национальные валюты большинства стран не годились для международной торговли по чисто материальным причинам (вопрос «курса к доллару» или евро, понятное дело, стал неактуален). Для внешних торговых операций было принято решение использовать рубль и юань. Так же по вполне понятным причинам (обе страны стали владельцами самого большого золотовалютного резерва в мире). Правила ведения бизнеса стали гораздо проще чем в более спокойные времена до этого. Но уже через одиннадцать месяцев после Жатвы, государства отказалось от продовольственных карточек в отраслях и государственных учреждениях. Худо бедно, покупательская способность начала расти и вместе с ней начал развиваться рынок. Отсутствие крупных корпораций и глобального рынка пошла обществу на пользу, многие страны и даже регионы, вновь начали развивать промышленность. Оказалось что для развития индустриальной цивилизации и банально, её выживания, нужна индустрия. Цифровые технологии конечно никуда не делись. Но на ситуацию существенно не влияли. По крайней мере первое время. Обществу понадобились сапожники, столяры, фермеры и другие люди удовлетворяющие самые простые потребности. Экономика перестала быть глобальной, распалась на слабо связанные между собой макрорегионы. В то же самое время как все товары первой необходимости для выживания страны - находились под жёстким государственным контролем. Решение открыть границы между всеми странами союзницами - было необходимым. Так как очевидно что у вышеперечисленного положения помимо очевидных плюсов оживления разорённых некогда регионов, был и существенный недостаток. Мир стал слишком большим - настолько что расстояние в тысячу километров стало таким же как тысяча километров в 18 веке. В Индокитае Жатву заметили, но жизнь там от довоенной изменилась несильно. А в тоже самое время во многих регионах богатой когда то Южной Кореи экономический уклад был разрушен полностью. В России и в Средней Азии в некоторых регионах жизнь теплилась исключительно за счёт военных и гуманитарной помощи. Стало ясно, что необходимо дать толчок нормальной жизни. И начать со старого доброго бартера. Так как очевидно, у одних регионов или стран было то, чего не было у других. Изначально лидеры Альянса опасались массовой миграции. Но скоро стало ясно что данные опасения самую малость запоздали. Население бедствующих регионов давно уже в массе своей снялось с мест обитания и двинула туда где трава зеленее. «Великое переселение народов» уже состоялось, и процесс был по сути своей уже не обратим. Многие регионы Забайкалья, Дальнего Востока и Севера, критически опустели. Да и демографический баланс Центральной Азии значительно пошатнулся, особенно на территории Казахстана, излив своё население либо в местные столицы, либо в российские крупные города. Сложная ситуация сложилась на Корейском полуострова, снедаемый дефицитом топлива и продовольствия. Но это была не единственная проблема. Обитатели западной европы входили на территорию всё ещё стоящей Германии. Африканцы оседали на подконтрольных уцелевшим правительствам территориях или стремились к границам устоявшихся Ближневосточных государств. Порт Владивостока, Шанхая и Гуанджоу превратились в лагеря приёма беженцев из пылающей огнём Северной и Южной Америки. Народы Индии были вообще везде, их великий исход и трагедия их цивилизации не оставила без следа не один из регионов мира. Слишком много дешёвой рабочей силы, рук и мозгов... и одновременно с этим, слишком много лишних ртов. В то самое время когда кормить надо ещё и своих. Но полностью закрыться евразийцы не могли. Остаться равнодушными - означало обречь этих людей на смерть. Или что ещё хуже - получить в их лице врагов в виде обитателей серых зон. Что бы связать этих людей вместе, что бы дать им возможность смотреть в довольно мрачное будущее с надеждой и изменить его - нужен был смысл. Идея. Что-то что будет проглядываться за бесконечными КТО, беспризорниками на улицах и растущим количеством конфликтов между группами населения. Что поможет забыть о распрях и вместе, с большим трудом и под присмотром распухших силовых структур, всё таки идти в светлое будущее. Идеи Евразийства - единства культур Азии и Европы, с опорой на Россию и Китай в качестве фундамента. Идея единого сосуществования культур, религиозных учений и народов, с уважением и их равноправием относительно друг друга. Но с естественным главенством крупнейших «имперских» культур стран лидеров КСА. А именно ханьцев, великороссов, персов и германцев, как культурно-политического хребта Альянса. Такие слова как: родина, семья, вера, община, земля - стали главными на повестке дня и звучали отовсюду. Необходимо было окрепнуть, встать на ноги. Что бы идти в будущее, нужно было вспомнить что помогало существовать государствам тысячи лет до этого. Фундаментальные и моральные устои и мудрость столетий и тысячелетий существования цивилизаций. Именно в те времена, философами и людьми искусства, стало широко вводиться в обиход понятия «Корня». Некоего ориентира нации в многонациональном обществе. То что есть у каждого гражданина, у его семьи, его соплеменников. Корень, то что позволяет ему держаться за землю. И понятие «корневой системы» стало возникать не только в провинции, но и в крупных городах и даже мегаполисах. Общность племён-народностей-народов-этносов и в конце концов просто земляков, стало новой реальностью общественной формации КСА.
Союзы и интеграция.[]
Изначально не было какого либо точно наименования стран участниц КСА. В довоенном мире существовало как минимум несколько крупных геополитических (в первую очередь экономических) объединений, честно сотрудничающих между собой во имя мира. АСЕАН, ШОС, ЕАЭС и другие. Так или иначе, все страны (преимущественно Азии) оказались в положении в котором у них не было иного выбора, кроме как занять позицию комплементарную оси Москва-Тегеран-Пекин. Так и был сформирован пул так называемых «Стран Союзниц». После развала всемирной системы координат, эти страны сформировали локальные или региональные союзы для осуществления взаимодействия по различным вопросам. А уже в свою очередь эти союзы и объединения, вошли в состав формируемого Континентального Стратегического Альянса. Надо понимать что ниже указанная информация во многом уже устарела, так как после вхождение в состав КСА, интеграция между странами Евразии происходит на гораздо более интенсивном уровне, а многие аппаратные функции приняли на себя административные институты Альянса.
Нордрагген.[]
Союз «неприсоединившихся». А именно Норвегии, Исландии, Гренландии (ставшей независимой). Союз скандинавских стран, которые не то что бы сильно друг друга любили, но имели множество общих черт культурных, исторических и идеологических. И одна из них, нежелание попасть между молотом и наковальней в мировой войне. И более того, сильно разочаровавшиеся во всём к чему пришла западная культура за последние 25 лет. Через два месяца после жатвы, Стокгольм сгорел дотла. А то что от него осталось, перешло под контроль национальных бандформирований, по сути сделавшие город и весь столичный регион, частью оперативно провозглашённой Еврабии. Приняв к себе десятки тысяч шведов и датчан, норвежцы полностью закрыли все границы. Приграничные посёлки со шведской стороны были превращены в аванпосты. Был внесён полностью запрет на любую миграцию, и даже на выезд из страны. На три года королевство впало в состояние анабиоза, полностью перестав выходить на связь, не принимая к себе авиарейсы и суда. Что бы затем выйти в мир как нечто новое. Нордрагген – тесный политический союз (с негласным, но всё же ядром в Осло), с полностью открытыми между собой границами, единой Кроной и единой экономикой и вооружёнными силами («Вактене» спецвойска подчиняющееся Совету Чрезвычайных Ситуаций, в то время как ополчения и полиция управляются из местных столиц ). Но при этом одни из самых закрытых и изолированных государств мира. Географическое положение, вкупе с усиленной охраной границ делает эти страны практически неприступными.
.jpg){kind=link}
Новый Альтинг. Рейкьявик.
А трудолюбие население и один из самых высоких уровней научного и технического потенциала в мире, позволяет им жить практически так же хорошо как до Жатвы. Но в рай пускают далеко не всех. Получить гражданство страны можно только одним способом – пройти тест на гражданство. А пройти его можно только по поручительству гражданина одной из стран объединения. Страны объединения по прежнему одни из мировых лидеров в фармакологии, биотехнологиях, медицине, тонкой электронике, штучной и дорогой технике, которая производиться за счёт добытых и запрещённых на экспорт редкоземельных элементов и нефти. Геотермальные станции в Исландии и протянутый от неё «кабель жизни», полностью покрывает потребности союза в электроэнергии.
.jpg){kind=link}
Центр Осло.
Является одним из наиболее активных пользователей Севморпути и поддерживает какие либо активные торговые и социальные связи лишь с двумя странами мира, это Финляндия и Россия. При этом что граждане первой, единственные люди в мире, которые будучи иностранцами и не представителями дипкорпуса, могут посещать Нордрагген. Так же именно через ряд городов в северных регионах России и Хельсинки, скандинавские бизнесмены имеют какую то связь с остальным миром. Имеют крупный торговый флот, который влетает им в крупную сумму денег. Но является для них насущной необходимостью. Скандинавы вообще не пускают к себе самолёты и суда зарегистрированные не у них в стране. Зато это требует иметь у себя одну из лучших мореходных и авиационных школ в мире.
Евразийское содружество.[]
В момент своего основания позиционировался как идейный наследник порядком беззубых организация для взаимодействия стран бывшего СССР между собой. Но после Пограничной Войны и особенно Жатвы ситуация резко изменилась. Тридцать с лишним лет попыток выстраивания некого суверенитета оказались по сути несостоятельны.
Так например страны Средней Азии в той или иной степени как были так и остались на орбите Москвы. И если в экономическом и культурном плане, тот же Тегеран а до катастрофы Анкара или Эр-Рияд, могли каким то образом довлеть над Средней Азией. То в военном и политическом плане, главенство осталось полностью за Москвой. ОДКБ была структурой откровенно сырой, но свою задачу она выполнила. Война сплотила народы бывшего СССР почти так же сильно как во времена Великой Отечественной (даром что после первой пограничной, все вооружённые силы Содружества подчинялись Ставке) Проблема лежала скорее в той плоскости, что за тридцать лет «независимости» местные элиты разрослись настолько, что отдавать власть не собирались. В свою очередь у Москвы не было никаких ресурсов на прямое управление регионом, с Россией бы что-то сделать. Посему компромиссный вариант интеграции, при которой местные «элиты» вызывающие в общем то и у Москвы и у местного населения вполне конкретные чувства, оставались при своих, был единственным решением. Через несколько лет эта политическая и военная интеграция не смотря на откормленность местных «царьков» и не решаемость многих застарелых проблем, всё же положительно сказалась на ситуации в регионе. Китайские и персидские инвесторы не жалели инвестиций, трудовая миграция практически сошла на нет (хотя скорее по той причине, что все кто хотел уехать уехали уже с концами ещё до Жатвы), начала пусть и медленно но расти экономика. Однако вся эта экосистема по прежнему хрупка, и регион получил довольно неприятное и неофициальное наименование «Дикого Фронтира» или же «Пороховой бочки Адриана» (по аналогии со стеной Адриана в Римской Британии). Тем не менее, Алмата, Ташкент, Душанбе и Астана хоть и перестали расти и развиваться, остались цивилизованными и безопасными городами крепкой опорой верховной власти в регионе.
Прямо противоположной ситуация была на территории «Братских республик». В особенности в отношениях с Белоруссией. С одной стороны, само по себе братство, особенно после войны, не ставилось под сомнение никем. Оба народа желали жить вместе, в одном государстве, ни смотря ни на какие имеющееся ранее или возникшие за десятилетия разлуки различия. Россия активно помогала восстанавливать республику. Однако существовали в первую очередь экономические причины отказа от вхождения РБ в состав РДФ. Не смотря на активную поддержки России (а затем, Кореи, помогала так активно что в РБ на сегодняшний день проживает порядка 60 тысяч корейцев, а на рынке практически нет китайских товаров, их место занимают корейские) Белоруссия старалась по старой привычке отстраиваться сама, даже не смотря на огромные потери среди мужского населения и чувствительную демографическую брешь. Но именно эти потери и породили в белорусах чувство не только горечи утраты и победы доставшейся дорогой ценой, чувства реваншизма и желания добиться всего своими силами. Это был не некий державный шовинизм, не отрицающий не братских отношений не общего культурного кода, но провозглашающего РБ наследницей Княжества Литовского не в меньше степени чем исторической России. В обществе и политикуме страны стало формироваться мнение о Белоруссии как некой «западной крепости» Евразии. Которые не смотря на общие цели и задачи с союзниками, должна была сама найти свои пути к процветанию. Во многом этому способствовала аннексия по результатам Пражского Мира – территории бывшей Латвии и Литвы и превращение Риги в город прямого республиканского подчинения. Новые три миллиона граждан и новые территории, вкупе с разрушенной территорией легли тяжким бременем на бюджет Белоруссии. Однако находящиеся у власти военные консерваторы (что забавно, люди крайне похожие практически всем на пришедших к власти в Москве) были тверды в своём устремлении никому и ничего не быть должными. И это дало свои плоды, превратив РБ в одну из самых стабильных и при этом наиболее динамично развивающихся экономик Альянса вообще. Имеющих при всех тёплых отношениях с Москвой, самобытную культуру и некоторые отличия в устройстве самой республики. Тем не менее, на сегодняшний день очень многие в России, неофициально называют РБ «Седьмым округом», а сама страна является наиболее вероятным кандидатом на вхождение в состав РДФ, в качестве как раз одного из полноправных фед. Округов.
Ещё чуть более обособленное положение заняла Финляндия. Один из наименьших по населению и своему политическому влиянию членов Альянса. Но при этом один из лидеров по уровню жизни, опирающейся на свою не слишком массовую но эффективную высокотехнологичную промышленность и развитую сферу услуг (вроде экотуризма и медицины). Во время войны фактически совершили аннексию Эстонию, арестовав проамериканскую и излишне националистическую верхушку, полностью легализовав по сути давно укрепившийся статус республики как своей колонии. Через «Заморскую Территорию» которое стало новым наименованием территории Эстонии, Хельсинки и осуществляет все торговые отношения с Россией и Белоруссией. Заблокировав изначальные финские порты для кораблей из «большого мира». Этот шаг объясняется старой доброй паранойей и опасением финнов которых никак нельзя назвать самыми многочисленным этносом в мире, за своё существование. Тем не менее их отношения с Москвой (точнее с Петербургом) можно назвать скорее дружескими. А отсутствие границ для перемещения граждан КСА не только помогло быстро восстановиться региону после Жатвы, но и привело в дальнейшем к развитию фактически обширной единой агломерации Таллин-Петербург-Хельсинки. Финское правительство не имеет возможности влиять на естественные геополитические процессы, находясь в очевидной и очень крепкой зависимости от Альянса. Однако в обществе зреет недовольство процессами глобализации превращающими столицу и её пригороды в «город мира», а правительство с чрезмерным можно сказать рвением защищает интересы своего бизнеса и своего народа за рубежом. Что в общем то совершенно нормально для любого благоразумного правительства, но уже привело к ряду громких политических (и шпионских) скандалов между Хельсинки и Минском, в борьбе за влияние в Прибалтике.
Ещё более забавным чем «почти независимость Белоруссии» является наличие в составе содружества пяти парламентских республик на территории бывшей Украины. А именно Малороссии, Новороссии, Днепровской, Черномории и Карпатской. Административных образований построенных, за исключением парламентаризма, по принципу абсолютной идентичности всех органов власти и законодательных актов как в отношении друг к другу, так и к РДФ. По сути республики являются не более чем единицами территориального управления РДФ, которые не смотря на наличие собственных конституций, значительную правовую автономию и свои собственные армию и правоохранительные органы, не имеют между собой никаких границ, а социальная и экономическая жизнь республик почти что полностью завязана на Россию. Что является ничем иным как вынужденной мерой. По причине серьёзных разрушений во время войны и 30 с лишним лет деградации всей территории бывшей Украины, когда с одной стороны местных квалифицированных кадров для управления на месте попросту не хватало. А с другой, РДФ полностью вкладываться в местную инфраструктуру как в «свою» попросту не может, слишком большие расходы и слишком большие масштабы вероятных исправлений. Посему РДФ даёт возможность республикам самим зарабатывать деньги и самим их тратить на своё усмотрение, отвечая преимущественно за внешнюю и внутреннюю безопасность, а так же за этакую «культурную интеграцию» всей территории бывшей Украины в РДФ.