«Закат человечества» - ответвление Мира иной Отечественной войны, в котором победа во Второй Европейской войне досталась реваншистам. Французы, поляки, итальянцы, ирландцы, румыны и хорваты возглавили послевоенную Европу и претендуют на гегемонию во всем мире. Потерпевшие поражение Соединенные Штаты Америки ушли в Новый свет, раздираемые многочисленными противоречиями, но желающие в один прекрасный день вернуть потерянное величие с полагающимися процентами; ярким пламенем горит Китай, в котором сражается множество клик самой различной внешнеполитической ориентации, а восточнее Волги ютятся русские и прочие народности, пытающиеся выжить в отчаянном поединке с французской авиацией, климатом и местными князьками. Тем временем в Крыму, которому вернулось его историческое название Таврика, строят хитрые планы радикальные государственные гвардейцы во главе со Львом Победоносцевым, называющие себя "Черными гвардейцами" (фр. Gardes noirs): эти люди считают, что их вечная и великая Родина развивается совершенно неправильно и горят желанием это исправить - любой ценой.
Данный таймлайн представляет собой антиутопию: в нем утрированы многие моменты, упор делается не столько на реалистичность, сколько на эпичность и масштабность происходящего.
Развилка
Наследный принц Наполеон Людовик Шарль незадолго перед смертью.
В 1898-м году наследный принц Франции, Наполеон Людовик Шарль , отправился в кругосветное путешествие. Совсем недавно переживший крупный скандал с Марией Кшесинской, он был поставлен перед необходимостью найти себе невесту - правительница государства даже опрометчиво заранее согласилась с его выбором. Молодой человек решил напоследок развлечься в ходе своего турне, «пробуя экзотику» Африки, Азии, Америки и Европы…
Однако в реальности «Заката» приключения незадавшегося Наполеона VI закончились гораздо быстрее: во время пребывания в Аддис-Абебе, наследник французского престола подхватил так и не опознанную венерическую болезнь от местной придворной красотки. Принц чахнул на глазах: в мае того же года он вернулся на французскую землю, где практически сразу и помер – позднее, Шарль Моррас, ведущий праворадикальный писатель Европы, распространит точку зрения, что негус Эфиопии действовал по прямому наущению Изабели Бонапарт – дескать, порочная императрица-консорт решила избавиться от законного конкурента, подсунув ему «биологическое оружие». Делу об «отравлении» Моррас посвятит целую серию статей, в одной из которых даже озвучит свое виденье «утерянной Франции», расписывая радужное правление Наполеона VI.
Акт I
До «народных революций»
Ее Императорское Величество после коронации.
Уже в 1903-м году скончался Наполеон V: к тому моменту популярность императрицы успела возрасти. Под влиянием своей близкой подруги Анны Готье, она в новом столетии изменила свой имидж, приблизившись к простонародью Франции. Репутация в придворных кругах у нее сложилась наилучшая; неудивительно, что 2 декабря 1903-го она короновалась как Изабель I, полноправная правительница величайшей Империи. Оставив Феликса Фора своим премьер-министром, она провела ряд либеральных реформ, в целом укрепивших государство: отменой имущественного ценза она купила преданность либеральных и умеренно-левых партий, а даровав независимость Королевству Италия заручилась поддержкой его жителей и элит. Привыкшая с молодости считать деньги императрица внимательно следила за ходом военной реформы, что позволило сберечь побольше средств и провести ее в целом эффективнее. Она окончательно избавилась от некоторых феодальных пережитков, еще сохранявшихся в монархии Бонапартов - например, значительно сократив объем государственной поддержки РКЦ. В целом, императрица оказалась достойной правительницей... но даже ее многочисленных талантов не хватило для спасения Империи от страшного падения.
В марте 1911 началась Великая война, которая, в конечном счете, привела к устрашающему падению мирового порядка. Первоначальные и значительные французские победы (захват более половины Германии, вывод из войны Венгрии и Болгарии) были аннулированы стратегическим перевесом сил «Аккорда». Русские, англичане, американцы и немцы смогли переломить ход событий: с 1914-го года Французская империя сдает одну колонию за другой и постепенно теряет всех союзников. Однако быстрого продвижения не получается: к 1916-му Франция все еще доблестно сражается, контролирует Рейн, Нидерланды, Италию и Испанию; держатся гарнизоны в Африке, на Ближнем Востоке и в Индии. Сказываются своевременно проведенные и благотворные для государственной системы реформы. Постепенно в странах "Аккорда" растут антивоенные и леворадикальные настроения, массовыми становятся пацифистские демонстрации и неповиновения офицерам со стороны солдат. Изабель I надеялась начать переговоры и договориться о каком-то компромиссе: она была готова уступить часть колоний и сократить армию, лишь бы сохранить в целостности и сохранности территорию самой Франции. Возможно, план бы удался, если бы не одно маленькое "но": в декабре 1917-го, в самый разгар последнего французского наступления, Императрица французов скоропостижно умирает.
Почуяв шанс, "Аккорд" переходит в контрнаступление, которое с большим трудом удается отразить Фердинанду Фошу. Сенат призвал на престол дочь Наполеона IV, Жозефину Изабель-Марию. Девушка согласилась взять венец, но объявила о своем желании вести войну "до победного конца", рассчитывая, что противники Франции сдадутся под напором внутренних противоречий первыми. Упрямость Жозефины I и храбрость рядовых растянули агонию Франции еще на некоторое время: "Народная революция" против императорской власти грянула только в феврале 1919. Социал-демократы, либералы, коммунисты, неомонтаньяры и анархисты вывели тысячи людей на улицы по всей стране: с фронта пошло массовое дезертирство, а фабрики стали. Жозефина под давлением генералов подписала отречение, но, не желая "быть зарезанной на потеху толпе", вскрыла себе вены умело спрятанным ножиком. Сформированное либерально-левоцентристское Временное правительство вступило в переговоры с Россией, США и Британией: председатель Бриан был готов на все, дабы не допустить у себя коммунистической революции.
Унизительный для Франции мирный договор был подписан в марте 1919, и уже тогда маршалом Фошем он был наречен "двадцатилетним перемирием". Навязанное соглашение было позорным и нечестным, направленным на максимально возможное уничижение проигравшей стороны. Абсолютно все заокеанские территории Франции отходили победителям или получали независимость, Париж должен был платить огромные суммы репараций, сократить регулярную армию до 75 000 человек и полностью отказаться от передовых разработок в области военной мысли. Из государства высылались все представители династии Бонапарт, которые в противном случае могли стать воплощением реваншизма. Франция отказывалась от претензий на Рейнланд и Итальянские земли, отказывалась от любого вмешательства в дела окружающих стран.
"Народные революции" и послевоенный мир
Однако унижение Франции не особенно помогло Германии и России: эти две страны, вынесшие на себе наибольшие тяготы Великой войны, явно не могли справиться с ее последствиями. Российский президент Шульгин уже 19 марта ушел в отставку и отказался от продолжения политической карьеры, отправившись в родной Киев. Воспользовавшись неразберихой, власть в столице временно взяли Александр Керенский и Борис Савинков, видные представители левого крыла коалиции. Однако такой расклад не устроил "Волю и труд" - леворадикальную партию Геннадия Ульянова и других марксистов. Затянувшаяся война, миллионы жертв и глубочайший экономический кризис позволили коммунистам осуществить бескровное взятие власти в июне 1919, который будет назван "Красным летом". Поддержка со стороны большинства населения позволила Г.И. Ульянову распустить Совет всея Земли и начать выработку новой, социалистической Конституции. На этом же этапе в ВиТ входят многие деятели "Трудовой группы" и даже Российской социалистической партии; в частности, достоин упоминания начинающий писатель и видный политик Тимофей Аркадьевич Богданов. В свою очередь, многие недовольные покинули Россию: Князьков, Шульгин, Воронков и многие другие отправились восвояси, не желая сотрудничать с новой властью.
Немного иначе дела обстояли в Германии. Там подпольная Коммунистическая партия Германии решила взять власть силой, уже в мае 1919 подняв "Народную революцию" против умеренно-либерального кабинета. Усталость от войны, страшные разрушения на западе страны, культ мучеников вокруг руководства КПГ, помогли немецким леворадикалам добиться успеха. Немногие части, в основном составленные из офицеров, зажиточных бюргеров и студентов, группировавшиеся в южных землях, не смогли сравняться по силе с Красной гвардией. Бои и сражения лета-осени 1919 показали только умение немецкого офицерства сражаться в безвыходных ситуациях и красиво умирать в конце: Карл Фогель уже 3 сентября объявил о победоносном завершении революции. И хотя в действительности отчаянная партизанская война Пауля Леттова-Форбека будет продолжаться до начала 1921, он уже не будет представлять серьезной угрозы для новых властей.
В Российской Народной Республике постепенно набирает обороты "социализация" - процесс глобальных реформ братьев Ульяновых, призванных обеспечить "мирный переход от капитализма к социализму". Опираясь на поддержку большинства населения, Александр и Геннадий Ульяновы осуществили относительно спокойный отъем средств производства от капиталистов, ввели на местах рабочее самоуправление, дали избирательное право всем гражданам, достигшим 17-ти летнего возраста, приступили к составлению планов обобществления земли. Но теперь, на втором этапе реформ, возникли крупные разногласия уже среди самой "Воли и труда", в которой все отчетливее проступали фракции. Те марксисты, что вступили в партию задолго до ее победы или были теперь тесно связаны с силовыми структурами, настаивали на жестком сценарии коллективизации и взятии партией всей полноты власти на себя. Мартин Лацис, комиссар государственной милиции, стал неформальным лидером т.н. "тоталистов", получивших свое название из-за желания получить тотальный контроль над всем обществом.
Им противостояли "народники" - в большинстве своем то были лица, недавно присоединившиеся к "Воле и труду". Эти политики хотели совместить демократические ценности старой Республики и социальную политику Республики новой, искренне веря в возможность сосуществования отдельных элементов двух систем вместе. Предводителем этой фракции стал Сергей Костриков, в 1923-м году ставший городским головой Новгорода; поддержку в федеральном правительстве ему оказывал комиссар просвещения Тимофей Богданов. Геннадий Ульянов пытался прекратить внутрипартийные споры, мудро предчувствуя, что они не приведут ни к чему хорошему, но он не обладал безоговорочным авторитетом среди однопартийцев и не мог пересилить сложившуюся в партии атмосферу свободного обмена мнениями. Вдобавок ко всему, с начала 1925-го, здоровье Геннадия Ильича постоянно ухудшается: сказывается крайне нездоровое питание и общая болезненность. На партийном съезде в июле 1925-го первым заместителем Геннадия избирают Сергея Кострикова - необычайно харизматичного партийца, популярного как среди рабочих, так и на селе. Подобное решение не устраивает тоталистов, и они готовятся к пересмотру итогов голосования вооруженным путем.
Демонстрация Коммунистической партии Франции.
Тем временем остальная Европа начинала отходить от страшных последствий Великой войны. Британское Содружество стало флагманом демократической (буржуазной) Европы после левых революций в России и Германии: перепуганные успехами радикалов, промышленники и финансисты Лондона начинают склонять свое правительство к увеличению денежных инвестиций в некогда враждебную Францию. "Красная паника" только увеличивается с созданием в 1922-м оборонительного союза между Германией и Россией; после попытки коммунистического восстания в Париже (октябрь 1923) Британия, Франция, США, Скандинавия, Иберия и Болгария поспешно принимают законы, так или иначе направленные против коммунистов. Руководство Франции же удачно ловит момент и уже с середины 1920-х фактически перестает следовать наиболее унизительным пунктам мирного договора, вновь расширяя армию и начиная испытания новых моделей барелей. Фонтенбло удается убедить Америку и Англию, что французы перевооружаются исключительно для защиты своих "домов и очагов" и не претендуют на восстановление своей империи. Много позднее, англичане горько пожалеют о своей недальновидности, но тогда им такой вариант казался наилучшим из остающихся.
В 1920-е демократическо-буржуазная культура переживала свой расцвет - по мнению многих, последний. "Потяренное поколение" писателей, художников и режиссеров стремительно ворвалось в мир искусства, изменив его до неузнаваемости. Даже из-за "Железного занавеса" в Европу проникали произведения Эриха Ремарка и Тимофея Богданова, которые становились сильным оружием пропаганды коммунистических и левых идей.
Ультраправые Европы
| ” | Целью национальной революции должно быть тоталитарное государство, проникающее во все сферы общественной жизни. (Оливье Фурнье)
|
“ |
| ” | Вот так в наши дни и умирает свобода: под гром аплодисментов, яростные вопли заведенной толпы и выстрелы. (Лариса Рейснер)
|
“ |
Ультраправая демонстрация в Париже, вторая половина 1920-х.
Но уже с 1920-го года начала постепенно вызревать новая сила в Европе. Коммунистические революции естественным образом породили своих противников, которым оказалось суждено одержать победу в историческом противостоянии. Различные ультраправые группировки постепенно складываются в политические объединения нового, небывалого ранее типа. Мелкая буржуазия, вчерашние фронтовики, которые не смогли найти себя в мирной жизни, уязвимые слои крестьянства и рабочих, разочарованная в казавшихся незыблемыми принципах интеллигенция - все эти люди желали чего-то принципиально нового; того, чего мейнстримные консервативные партии, равно как и коммунисты, не могли им предложить. Уже в 1922-м году во Франции создается полулегальное общество "Друзей алфавита", которое в скором времени станет фундаментом для Народно-государственной партии Франции. Его основателем принято считать самого Оливье Исидора Мари Фурнье, а первыми участниками и самыми преданными сподвижниками Льва Победоносцева, Марселя Деа, Шарля де Голля, Пьера Лаваля, Шарля Морраса и т.д. "Друзья" полагали, что демократические, умеренные правительства своей неумелой и в корне ошибочной политикой рано или поздно позволят коммунистам взять власть в стране. Истинные патриоты, коими они себя считали, должны любой ценой воспрепятствовать такому повороту событий, опередить леворадикалов и позаботиться о должном процветании государства.
Славу "Друзья алфавита" сыскали себе в 1924-м, когда полковник Оливье Фурнье предпринял попытку путча, опираясь на преданные ему части парижского гарнизона. Государственный переворот провалился, ультраправые переоценили свои реальные возможности: но организация смогла прочно обосноваться в дискуссиях, а под давлением ФННП и ряда движений ветеранов Фурнье был освобожден и восстановлен на службе. После такой победы в Орлеане был торжественно проведен учредительный съезд Народно-государственной партии, в стройные ряды которой влилось свыше десятка различных группировок, партий, движений и кружков. Титаническую работу по управлению разросшимся аппаратом взял на себя Марсель Деа, оказавшийся прирожденным организатором и распорядителем. Удивительно, но этот мужчина смог практически в одиночку (имена его помощников не имеют значения) создать политическую партию, стремительно набиравшую популярность и новых членов, но при этом не утратившую крепости своих рядов. В самом начале 1930-го, после продолжительного политического кризиса, опираясь на поддержку вооруженных сил и подавляющего большинства населения, НГПФ дорвалась до власти: так началась история Французского государства. Государства, призванного навсегда изменить историю мира.
Константин Рокоссовский, лидер польских правых.
С огромным трудом отстоявшая свою независимость, Польская республика Романа Дмовского осталась одна в окружении красных государств. Только прямое вмешательство Лондона и Гетиборга уберегло Варшаву от интервенции из Германии, но не помогло преодолеть экономическую блокаду. Население стремительно нищало, в обществе царил аларизм, процветала "охота на ведьм", коими объявили леворадикалов и русофилов. Запятнавший себя сотрудничеством с русскими во времена Великой войны, Дмовский не смог консолидировать вокруг себя польский народ. Уже в 1925-м году генералитет во главе с Люцианом Желиговским свергнул ненавистного предателя: к власти пришел т.н. "кабинет национального спасения", который, на практике, только усугубил и без того тяжкое положение Польши. Не имевшие никакого представления о том, как должна работать экономика, генералы за полгода разорили страну, погнавшись было за обновлением моторного парка и укреплением государственных границ. Новый военный переворот произошел в 1929-м, на сей раз к власти пришло относительное молодое поколение офицеров, бесспорным лидером которых был герой партизанской войны Константин Рокоссовский. Первым же делом он назначил на должность канцлера (главы правительства) профессора Краковского университета и специалиста по экономическому планированию Анджея Ковальского.
К тому времени в Европе уже существовал ряд дружественных Польше государств, с которыми можно было наладить взаимовыгодную торговлю. Франция, Итальянское государство и Скандинавия охотно помогали Варшаве: та, мудро используя предоставленные ресурсы, смогла остановить постоянный спад благосостояния народа и перейти к укреплению обороноспособности. Параллельно в Третьей Речи Посполитой складывается культ личности Рокоссовского, набирающий темпы с каждым годом. В 1936-м году Ковальский от лица всего правительства просит его принять торжественный титул "отца нации" - разумеется, Начальник государства польского не заставил себя просить дважды.
Роберто Фариначчи, Первый консул Италии.
В Италии, пораженной Гражданской войной и разделенной на две части, по обе стороны баррикад процветал махровый тоталитаризм. С 1923-го года правительство Итальянского государства возглавил консул Роберто Фариначчи, представитель крайне правого, авторитарного и антисемитского крыла правящего "Национального союза". Он быстро монополизировал всю высшую власть, добившись приоритета своих указов над принимаемыми парламентом законами. Пользуясь неотмененным военным положением, Фариначчи проводил жестокие зачистки лиц, заподозренных в симпатии к коммунизму или анархизму. Созданная с помощью Чезаре Мори и им же возглавленная тайная полиция работала лучше самых дорогих швейцарских часов, обеспечивая безопасность как граждан, так и самого режима. Во внешней политике Италия даже в 1920-х ориентировалась на тесный союз с Францией, которую Фариначчи полагал единственной действенной защитой от коммунистов Венеции и Берлина. Вторая Республика, несмотря на свой бесспорный демократизм, никогда не отказывалась от патронажа над Римом: постоянно меняющиеся кабинеты видели в Италии последнего союзника, пусть даже и не идеального. Кроме Франции, поддержку Риму, пусть и в меньших объемах, оказывала Британия: правящие в ней либерально-консервативные кабинеты считали Фариначчи и компанию приемлимой альтернативой перед коммунизмом.
Под предводительством Роберто, Итальянское государство постоянно милитаризуется. Армия и Церковь были объявлены основополагающими институтами человеческого общества, без которых невозможно его нормальное функционирование. Римско-католическая церковь превратилась в государственный институт, а Папа Римский был личным другом правящего генерала. Быстро продвигались талантливые военные офицеры: так, будущий консул Италии князь Юнио Валере Боргезе начал свое восхождение именно под руководством и внимательным присмотром Фариначчи.
Фредерик X, монарх Скандинавии.
В ходе Великой войны страшный позор поражения довелось испытать не только Франции, но и ее ближайшему союзнику - Скандинавии. Она выбыла из игры в 1915-м, не справившись с американскими бомбардировками Норвегии и русскими десантами в Швеции. Боль поражения и ошибки рыночно-либерального кабинета вместе привели к быстрому росту популярности реваншистских сил, объединившихся в "Национальный Союз Севера". В 1925-м, ровно через десять лет после подписания унизительного сепаратного мира, ультраправые прошлись маршем до Гетеборга, принудив стареющего Густава V назначить их ставленника премьер-министром. Кронпринц, виднейший участник НСС, взял под арест свою соперницу-сестру, поручившись, что остальные соратники больше никогда не будут иметь с ней проблем. Через еще три года умирает Густав, на трон восходит Фредерик X, при котором диктатура Союза Севера окончательно устанавливается. Фредерик старательно копировал государственную модель, которую использовал Роберто Фариначчи в Италии, только добавляя к ней пропаганду монархизма и еще больший культ личности правителя. Сейчас невозможно установить, пользовался ли монарх такой огромной популярностью, как говорилось в официальных источниках, но никаких крупных волнений или выступлений за его правление отмечено в самом деле не было.
Пообещав "позаботиться о сестре", Фредерик намеривался сдержать данное однопартийцам слово. Изолировав "красную принцессу" Маргарете в детской, глава государства на протяжении долгих лет неустанно над ней издевался; судя по донесениям французского посла на Родину, получая от этого несказанное удовольствие. Придворные перестали видеть сестру монарха с 1930-го, а очень немногочисленная прислуга, находящаяся при Маргарете, подбиралась из самых преданных сторонниц Союза Севера и наибольших поклонниц красавца-короля, поэтому установить доподлинно, что происходило за закрытыми дверями, не представляется возможным. Но можно привести один хорошо известный факт: Оливье Фурнье, один раз обстоятельно переговорив с Фредериком на приеме, впоследствии как мог избегал встреч с ним, и очень нелицеприятно отзывался о нем на заседаниях Высшего Совета.
"Розовый поворот"
| ” | Только любовью можно воздействовать на людей, а наши оппоненты из фракции тоталистов поняли это слишком поздно и проиграли. (Тимофей Богданов)
|
“ |
Как уже было сказано, в 1925-м году преемником Г. Ульянова был избран Сергей Костриков, взявший по этому поводу псевдоним Любимов. Фракция тоталистов хотела оспорить подобное назначение, но большинство на съезде и в первичных парторганизациях принадлежало "народникам", поэтому Лацис решил избрать принципиально другой метод борьбы. За осень 1925 он установил прочную связь с революционным генералитетом, который был недоволен миролюбивыми планами народников и ярко-пацифистскими высказываниями Тимофея Богданова. Вскоре на связь с Мартином Лацисом вышел Вячеслав Менжинский, один из руководителей комиссариата по безопасности. Он согласился предоставить Лацису полную поддержку своих оперативников, если он согласится назначить следующим комиссаром его протеже, Егоша Ягоду. Среди кадровых военных переворот согласился поддержать Павел Дыбенко, комиссар Военно-морского флота.
Но народники не хотели сдавать без боя с таким трудом добытые позиции. Сергей Любимов уже с августа начал менять нелояльных ему секретарей партийных организаций, стараясь лишить фракцию тоталистов поддержки в среде рядовых партийцев. Осторожно заигрывая с некоторым национализмом рядовых сограждан, Любимов аккуратно распространял порочащие руководство тоталистов слухи, акцентируя внимание на их национальной принадлежности и компрометирующих связях. В октябрке "Волю и труд" сотряс скандал, связанный с хищениями партийных средств: Геннадий Ульянов, не справившись с потрясением, окончательно слег в постель, а среди высшего руководства начались чистки. Они проводились руками агентов Вячеслава Менжинского, но выгодны были в первую очередь народникам, чье представительство в высшем правительстве пока было незначительным. Внимание со стороны общества не позволяло комиссару безопасности свернуть проверки, но их продолжение было губительным для дела тоталистов.
Енох Ягода перед арестом.
Сигналом для выступления стал арест 19 февраля 1926 Егоше Ягоды по обвинению в превышении властных полномочий. Ягода не был ключевым заговорщиком, но он вполне мог расколоться на допросе и выдать то, что знал - а этого было вполне достаточно для ареста всей тоталистской верхушки. Уже тогда Лацис принял внутреннее решение идти на обострение конфликта, но вскоре произошло событие, заставившее его торопиться еще больше. На следующий день из Новгорода разносится печальная новость: Геннадий Ильич Ульянов скончался в своей резиденции, не приходя в сознание. После его смерти, новым главой государства становился Сергей Миронович Костриков-Любимов, что никак не могло устроить тоталистов. В результате, 23-го февраля, уже после принесения Любимовым присяги, Мартин Лацис разослал своим важнейшим сторонникам телеграмму "Двадцать пятое в пятнадцать", тем самым приказывая им приступить к конкретным действиям.
Двадцать пятого февраля в пятнадцать часов по Новгородскому времени начинаются события, которые современники назвали "Тотальным путчем". В Петроград вошли корабли Балтийского флота: Павел Дыбенко объявил о неподчинении Любимову, впервые озвучив страшное обвинение: с его слов, Ульянову-младшему помогли уйти в мир иной народники, старательно подменяя все даваемые главе РНР лекарства. Одновременно Мартин Лацис и Вячеслав Менжинский в Новгороде арестовали Михаила Бухарина и ряд других деятелей Народников, но упустили Тимофея Богданова и Сергея Любимова. Заговор отказался поддержать Григорий Котовский, командовавший войсками вокруг Москвы - бывший преступник не хотел поддерживать лиц, выступавших за максимальное упорядочивание государственной жизни. Руководство Народной армии на юге страны тоже отказалось признать Лациса, который 25-го февраля объявил себя новым Председателем.
Сергей Любимов выступает перед рабочими Москвы, аллегория.
Уже 27-го февраля Сергей Любимов и Тимофей Богданов добрались до Москвы - руководство народной фракции отказалось признать свое поражение. Выступив перед рабочими крупнейших заводов Москвы, Любимов обвинил тоталистов в незаконной узурпации власти и призвал население Российской Народной Республики встать на борьбу с ними. Тогда же Богданов торжественно поклялся не применять против соотечественников силу: Тимофей Аркадьевич считал, что народники могут и должны одержать победу мирным путем, обратившись прямо к самому народу. Оставшиеся на свободе лидеры народников согласились с его тезисом: так как большинство генералов принадлежало ко враждебному лагерю, одержать победу в вооруженном столкновении было бы труднее. 28-го числа Сергей Миронович опубликовал свое воззвание "К трудящимся России", в котором призвал население оказать сопротивление перевороту.
Тоталисты, к своему ужасу, недооценили влияние на массы, которым обладал С.М. Любимов. Уже в начале марта в Новгороде, Петрограде и других городах, находившихся под прямым контролем восставших, начались гражданские волнения. Поспешность мятежа отрицательно сказалась на координации между лидерами движения и организованности поднявшихся по их призыву частей: Мартин Лацис, Вячеслав Менжинский, Павел Дыбенко и Моисей Урицкий никак не могли определиться со своим следующим шагом. Самые авантюрные из лидеров путча требовали немедленной отправки наиболее лояльных частей в Москву, пока законные правители не смогли мобилизовать население на свою защиту. Другие, чья точка зрения возобладала, настаивали на первоначальной зачистке собственных тылов. 2 марта Лацис определился с составом своего Совета Народных Комиссаров, и первым же приказом он потребовал немедленного ареста Богданова и Кострикова.
В Петрограде вся непосредственная власть быстро перешла к матросам Павла Дыбенко, которые считались главной ударной силой переворота. В первых числах марта участились случаи грабежа, мародерства и насилия над мирными жителями со стороны путчистов, на которые их руководство смотрело снисходительно, стараясь не вмешиваться. В результате, к 8-му марта, в городе стихийно образуются Комитеты самообороны, куда массово вступают горожане и недовольные матросским беспределом милиционеры. Позднее исследователи заметят, что во главе комитетов стояли партийцы, принадлежащие к народнической фракции - это даст неототалистам основание для обвинений народников в "нечестной борьбе". Комитеты в самом деле декларировали свою аполитичность, но боролись с гвардией тоталистского переворота, следовательно, играли на руку официальной власти. За короткий период с 8 по 14 марта произошло свыше 100 столкновений по всему городу, из которых более трети перетекли в стрельбу. Общее число погибших стремится к сотне, гражданских погибло более двух сотен.
Слегка иначе дела обстояли в Новгороде, столице Российской Народной Республики. Здесь местные партийцы, в подавляющей массе своей принадлежащие к народникам, уже с 3-го числа начали организовывать митинги, демонстрации и пикеты. В знак солидарности с Любимовым, началась забастовка на столичных заводах и фабриках: пролетариату пришлась по душе платформа народников, обещавших скорого улучшения условий труда и большей свободы в местных советах. Мартин Лацис послал Егоше Ягоду с отрядами агентов на заводы, но в столкновениях оперативники чаще всего терпели поражение. Столичный гарнизон в обстановке хаоса разложился и не мог исполнять каких-либо приказов: разогнать протестующих с его помощью не получилось бы. Павел Дыбенко попытался переправить в Новгород матросов, но железнодорожные рабочие перехватили составы на путях, мешая подкреплению прибыть на помощь.
Сергей Любимов на победном съезде партии.
С каждым днем чаша весов все больше клонилась в сторону народников. Наспех составленный заговор провалился по множеству причин, главной из которых позднее назовут неудачу в объединении всего генералитета. К тому же, тоталисты не смогли арестовать законного председателя, дав ему возможность организовать достойное сопротивление. Сказалась также непопулярность самой идеологической платформы тотализма среди населения, привыкшего к наличию политических прав и развитому самоуправлению. Бесспорно на стороне народников были остававшиеся собственники, большинство крестьян и рабочих, которые решили обменять Мировую революцию на собственное благосостояние. 14 марта Мартин Лацис, чувствуя безысходность ситуации, бежит из Новгорода в Петроград: в столицу России с триумфом возвращается Любимов, радостно встречаемый освобожденными сторонниками. Оставшиеся на свободе тоталисты ютились в Кронштадте; казалось, что их удастся уговорить на добровольную сдачу. Однако 17-го числа практически весь Балтийский флот покинул свою базу и направился в Германию, желая получить защиту от идейно близкого правительства ГСР.
На этом история противостояния двух фракций в РНР завершается; завершается полной и безоговорочной победой народников. В мае 1926 проходит новый, XIII-й съезд "Воли и труда", нареченный "съездом Победы". На нем Сергей Миронович и Тимофей Аркадьевич диктуют собственные условия: Россия переименовывалась в Свободную Республику, а партия - в "Союз труда и любви". Наступила новая эпоха в истории единого российского государства: эпоха диктатуры народников, о которой подробнее будет рассказано ниже. Пока стоит сказать, что именно тоталистский путч поставил крест на русско-германском альянсе: Фогельсбург отказался выдавать Любимову отечественных тоталистов, а последний в отместку разорвал былые договоренности о совместной обороне и выгодных торговых сделках.
Акт II
Реформы Тимофея Богданова
| ” | Убивая животных ради пропитания, человек подавляет в себе высшие духовные чувства — сострадание и жалость к другим живым существам, подобным ему, — и, переступая через себя, ожесточает свое сердце. Как можно надеяться, что на земле воцарится мир и процветание, если наши тела являются живыми могилами, в которых погребены убитые животные? (Тимофей Богданов)
|
“ |
Как было сказано выше, в 1926-м году Российская Народная Республика совершила радикальный поворот в сторону личных, социальных и экономических свобод. Поражение тоталитаристов позволило Сергею Любимову и Тимофею Богданову приступить к воплощению в жизнь самых радикальных и смелых реформ, о каких они только могли подумать. Но летом того же года начинаются разногласия уже среди победителей: двое вышеназванных деятеля не могли договориться о необходимом объеме изменений. Богданов настаивал на срочном и радикальном переустройстве российского общества, а Любимов желал переждать, вводить их постепенно, и не затрагивать некоторые общественные институты. Впрочем, судьба разрешила спор в пользу Тимофея Аркадьевича: 1 сентября того же года Сергей Миронович Костриков был убит на улице Новгорода одиноким тоталистом. После окончания торжественных похорон, новым председателем Совета Народных Комиссаров стал Т.А. Богданов, поспешно объявивший о "начале новой эры".
Она действительно наступала, мчалась на всех парах. Уже в ноябре 1926 Тимофей Богданов созывает внеочередную сессию Верховного совета, на котором принимается закон, значительно расширяющий полномочия местных Советов. На вооружение была взята любимая народниками концепция "демократического автонотомизма" - вышестоящие органы формируются на основе местных, свободных и альтернативных, выборов и подотчетны своим избирателям. Впервые в европейской истории в Конституции было провозглашено право избирателей отзывать представителей, не справившихся со своими прямыми обязанностями. Новая версия первого закона поощряла местных жителей проводить референдумы на низовом уровне и обязывала верховные органы власти учитывать мнение населения при принятии тех или иных решений. В частности, по Конституции Богданова, перед объявлением войны, надлежало провести демократический референдум - все, кто считал войну необходимой и голосовали в ее поддержку, автоматически подлежали призыву на нее. Но принятие подобного документа было только прологом для эпохи Розовых реформ, или Перестройки, как ее чаще называли в партийной печати.
Члены Коммуны под Саратовым, начало 1930-х.
Cтоль торжественно объявленная Богдановым Перестройка должна была коснуться и повседневной жизни россиян. Еще в годы председательства Г. Ульянова в этой области произошли значительные изменения: были разрешены гражданские браки, аборты и объединение в Коммуны, где могло сожительствовать от 3 до 20 человек, получающих новый юридический статус и имеющие право на общее имущество. Но при Т.А. Богданова изменения стали более глубокими и радикальными: сперва, в 1928-м, он официально изъял из административного кодекса Свободной республики статью за мужеложество, а еще через пять лет разрешил ЗАГСам оформлять однополые браки. Коммунары получили больше льгот: теперь они могли самостоятельно воспитывать своих детей, они освобождались от некоторой части налогов и получали большее число пособий.
Сам Тимофей Богданов в 1932-м приехал на Северный Кавказ с официальной инспекцией и остался очень недоволен местным уровнем развития: он потребовал от властей приложить все возможные усилия, дабы искоренить обычаи местных народностей, тем самым прямо нарушая свой же принцип автономности советов. Начатая им кампания по ускоренному развитию Кавказа, к которой привлекались партийцы со всей страны и которая широко освещалась в газетах, ни к чему в итоге не привела: местные элиты, умело пользуясь предоставленной им автономией, сохранили практически все свои традиции, но приобрели ненависть к центральной власти в принципе и русским в частности. Доказано, что уже с 1938-го многие горские руководители (например, Али Исаевич Горчханов и Бетал Эдыкович Калмыков) имели связь с разведкой Французского Государства, которое обещало им поддержку в борьбе за независимость от федерального руководства, переставшего уважать "особый порядок" на этих землях.
Взрыв Храма Христа Спасителя в Москве.
Религия в РНР подвергалась гонениям с самого начала существования всего государства. Но только при Богданове преследования достигли своего высшего пика, практически сровнявшись с атеистическим угаром Германской Социалистической Республики. Уже с 1928-го началось резкое сокращение количества семинарий и профильных университетов, готовивших новые кадры для духовенства. Подавляющее большинство исторических церквей и храмов было изъято в государственную собственность, службы в них прекратились. Пиком антирелигиозной кампании принято считать проведенное при самом Председателе уничтожение 5 мая 1934-го Храма Христа Спасителя, построенного в 1870-х в честь погибших на Европейской войне солдат. Тимофей Аркадьевич видел в любой религии в первую очередь инструмент для жестокого угнетения и последовательного одурманивания народных масс, поэтому боролся с ними непреклонно и постоянно. По состоянию на 1939-й, Свободная республика была самым атеистическим государством мира, превзойдя даже Германию: свыше 89% населения записалось в атеисты, функционировало менее 100 храмов на всю страну, а большее число священников было принуждено покинуть страну.
Вооруженные силы предали народников: зимой-весной 1926 они в большинстве своем хранили "подлый" нейтралитет, если не перешли на сторону тоталистов. Уход практически всего Балтфлота в германские порты только подтвердил опасения Т. Богданова относительно "людей с оружием". Прийдя к власти, он поклялся сделать все от него зависящее, дабы Свободная страна больше не познала столь страшной измены. Он начал с радикального сокращения личного состава армии: с 2 000 000 человек до 500 000. В первую очередь чистка коснулась кадровых офицеров, служивших еще в РДР: Богданов им особенно недоверял, опасаясь, что они могут работать на иностранные разведки и состоять в подпольных соглашениях с мигрантами. Более 90% офицерского состава в период с 1926 по 1928 обновилось: на смену старым командирам пришли т.н. "народные начальники", избираемые рядовыми своих подразделений и обязанные прислушиваться к мнению солдатских комитетов. В 1930-м были отменены дисциплинарные наказания в армии, начальники были обязаны обращаться к солдатам подчеркнуто-уважительно, избегать оскорблений или обидных фраз. Но главная часть реформы пришлась на вторую половину 1930-х: регулярная армия практически прекратила существование, ВС СР перешли на комплектование по территориально-милиционному признаку. Каждый житель определенной территории был обязан в 18 лет пройти базовую военную подготовку, после чего каждые несколько лет являться на полевые учения: очарованный концепцией "вооруженного народа", Богданов поспешно ее реализовал.
Резкое сокращение государственных расходов позволило Тимофею Аркадьевичу приступить к реформированию всей экономики. В 1926/28 прошла ускоренная национализация оставшихся в частной собственности промышленных предприятий, но правительство отказалось от запрета на частную торговлю. В 1929-м выходит закон, позволивший коммунам создавать собственные производственные артели и кустарные мастерские, которые освобождались от большинства налогов. Была расширена практика рабочего самоуправления: теперь предприятия находились в коллективной собственности их рабочих, которые и выбирали управляющих, одобряли или отклоняли заключение тех или иных договоров и добивались постоянного улучшения условий труда. В 1932-м году Совет Народных Комиссаров выпускает постановление, согласно которому уволить человека с предприятия могло только единогласное решение всех остальных рабочих - в противном случае управляющий ничего не мог с ним поделать. Директивно повышались зарплаты; пенсионные и социальные выплаты в Свободной республике многократно превышали аналогичные показатели в остальных развитых странах мира... Но вот объем производства сокращался, поскольку люди предпочитали работать как можно меньше, и в результате центральному правительству приходилось субсидировать многочисленные убыточные предприятия.
Значительные изменения произошли в системе образования. В 1932-м был принят закон об обязательном среднем образовании: создание соответствующей инфраструктуры и подготовка несравненно большего числа педагогов уносили огромные деньги из федерального бюджета, но Тимофей Аркадьевич был настойчив и последователен. С 1933-го женщины получили льготы на поступление в престижные университеты страны: такой мерой Председатель хотел "искупить многовековую несправедливость". Реформу образования помогал проводить комиссар образования и науки Трофим Лысенко: бывший крестьянин, ставший академиком, должен был показать всему миру превосходство системы образования Свободной республики. В 1936-м Лысенко ввел систему "реального обучения": теперь старшеклассники были обязаны один день в рабочей недели заниматься трудом на ближайшей фабрике или на полях, "не отрываясь от нужд рабочего народа".
В целом, на этом завершаются ключевые реформы, проведенные правительством народников в предвоенное время. Согласно мнению большинства историков и русологов, именно Тимофей Аркадьевич Богданов своими действиями подготовил скорый триумф реваншистов, ослабив обороноспособность страны и порвав договоренность об альянсе с Германией. Но значительная часть россиян, в последующее время, будет считать период правления Богданова благословенным временем процветания, счастья и радости. Точно ясно одно: больше такое никогда не повторится. На пост-российской территории, уж точно.
Планы реваншистов
| ” | При необходимости мы сможем обойтись без масла, но никогда — без пушек. (Шарль Моррас)
|
“ |
Пьер Лаваль, Министр иностранных дел и архитектор реваншистского блока.
Уже с 1931-го года начинается постепенное объединение ультраправых режимов по Европе. Их лидеры примерно одновременно осознали общность своих ключевых интересов и выгодность заключения союза. В 1930-м году Анри Петен, после консультаций с соратниками, назначил Пьера Лаваля на должность министра иностранных дел: этот человек, помимо крепкой идейной верности, отличался высокими дипломатическими навыками и обширными познаниями в так называемой "серой дипломатии" - той ее части, которая редко попадает в газеты, но без которой невозможно подписание большинства соглашений и договоренностей. На новом посту Лаваль развил быструю и продуктивную деятельность: желая упрочнить свое положение в высшем эшелоне власти, он понимал важность успешной работы на занимаемой должности.
Свою деятельность Пьер Лаваль начал с Валахии, легко убедив Румынское Национальное Государство подписать целый ряд кабальных договоренностей с Францией. Взамен на помощь в перевооружении армии и подготовке офицеров, Корнелиу Кодряну де-факто отказался от государственного суверенитета; например, румыны согласились согласовывать свою внешнюю политику с Парижем. Затем Франция переключилась на Польшу и Скандинавию: результатом упорной работы всего внешнеполитического ведомства стало торжественное подписание в январе 1935-м "Антисоциалистического пакта", в состав которого вошли Франция, Скандинавия, Италия, Польша, Ирландия и Румыния. Вошедшие в состав союза страны подтверждали свою готовность совместно противостоять "красной угрозе" и оказывать друг другу различную поддержку - от военной до экономической. По случаю подписания договора в Фонтенбло было устроено грандиозное торжество, в котором приняли участие почти все лидеры реваншистской Европы, от Анри Петена до Михая Панки. В следующем году в Париже прошли Олимпийские игры, ставшие моментом наибольшего престижа новой Франции во всем мире: а бесспорный триумф французских спортсменов как в общем зачете, так и по золотым медалям, как бы доказывал правильность избранного строй пути.
Шарль де Голль в генеральном штабе.
Хотя "Пакт" говорил о себе только как об оборонительном союзе, на самом деле реваншисты готовились первыми нанести удар по социалистическим странам Европы. Уже с марта 1935 начинается интенсивный обмен разведданными между участницами соглашения, а генералы ездят из столицу в столицу, пытаясь составить идеальный план вторжения. В разработке грандиозного "Очищения" принимали самое непосредственное участие Оливье Фурнье, Константин Рокоссовский, Шарль де Голль, Юзеф Сореток, Максим Вейган, Франсуа Дарлан и многие другие видные воинские специалисты. Было решено начать решающее наступление осенью 1939, напав на Германию со всех четырех сторон; затем, после победы над Фогельсбургом, удар должен был прийтись на Свободную республику, за реформами в которой реваншистский блок пристально и с большой радостью наблюдал. В самых верхах Французского государства уже тогда, в середине 30-х, говорили о грядущем и неизбежном столкновении с либеральными демократиями Британии и Америки, которое последует за победой над коммунистами.. Но и Фурнье, и Победоносцев, и де Голль были прекрасно осведомлены о настроениях в Лондоне и Вашингтоне: пока существуют ГСР и СР, симпатии первых на стороне Франции.
Этим и было решено воспользоваться: опираясь на полную поддержу британцев, Франция в 1934-м официально отказывается от соблюдения той части мирного договора, в которой говорилось об армейских ограничениях. Доброжелательное бездействие консервативного кабинета Эдварда Вуда вызвало протесты, но с ними английское правительство смогло справиться с ними. Более того: в 1936-м президент Содружества сам посетил Францию, которая организованностью, порядком и экономическим процветанием его поразила. Как убежденного христианина, Вуда радовала роль церкви в жизни французского общества; как крепкий консерватор, он не мог не одобрять жестокие меры по подавлению левой оппозиции, которые сам не мог применять из-за демократического режима на Родине. Поэтому Вуд с охотой пошел на предоставление французам новых денежных траншей... которые те, на самом деле, использовали для совершенствования своего флота.
Морис Гамелен, генерал, захвативший власть в Нумидии.
Своеобразная "проба сил" произошла в 1937, когда в Нумидии случился профранцузский военный переворот. Отделенная по итогу Великой войны в полностью независимое государство, Нумидия все равно тянулась к метрополии, так как была с ней очень тесно связана. После победы Национальной революции, Народно-государственная партия перешла к открытой поддержке ирредентистов, которых было особенно много среди военных Алжира. Досрочные выборы 1937, проходившие в обстановке постоянных межнациональных стычек и драк, принесли абсолютное большинство мест "Французскому дому" - депутаты охотно проголосовали за избрание президентом Мориса Гамелена. В октябре начинаются массовые бои в городах: тогда президент Гамелен официально обращается к Петену с просьбой о помощи, и 25 октября французские полки высаживаются в Алжире. В боях против местных племен, арабов и "несознательных" французов, части Вейгана показали себя шикарно: порядок в Нумидии был наведен быстро и жестоко. Уже в январе 1938 потерянная колония вернулась к метрополии, Гамелен стал генерал-губернатором, а в Париже устроили массовые гуляния.
Обобщая, за 1930-е ультраправые режимы смогли сойтись. Вожди и диктаторы договорились о совместных действиях: общие реваншизм и ненависть к соседям позволили им сплотиться так тесно, как никогда ранее. Над коммунистическими странами в частности и над всей Европой в целом поднялся дамоклов меч скорой и катастрофичной войны...
Кризис Германии
Нерешительность демократов
Акт III
Вторжение
Основная статья - Операция "Очищение".
Уничтоженный немецкий барель.
Конец старого мира начался 28 ноября 1939, когда франко-польско-итало-скандинавские войска перешли немецкую границу, начав полномасштабное вторжение. За считанные дни боев на границе французские части перемололи лучшие части Германской социалистической республики, чья военная доктрина допустила непростительно огромное число ошибок, просчетов и допущений. Ситуация осложнилась еще и неумелым командованием, когда в бессмысленных контратаках, проходивших в условиях полного доминирования Парижа в небе, погибло свыше 2/3 барельного парка страны. Французские союзники также проявляли инициативу: скандинавы заняли порты, успев захватить почти весь Красный флот в целости и сохранности, бойцы Акилле Стараче заняли Венето, а поляки наступали на востоке, параллельно умело разжигая националистические бунты в Моравии и Богемии.
Даже смена руководства 7 декабря не принесла немедленного облегчения: Конрад Шенгель оказался точно таким же никудышным полководцем, как Конрад Ульбрихт. Попытка остановить продвижение французов под Касселем привела к окружению ста тысяч солдат и коллапсу всего центрального фронта. Храбрость сражавшихся в котле солдат позволила отсрочить падение ГСР; там же впервые выдвигается брат Жан-Луи Ренье, выдающийся командир штурмовой группы и диверсант. После поражения Шенгель попытался обратить к мировому сообществу, отчаянно надеясь хоть где-то найти помощь и спасителей от безысходной ситуации. Однако ни Свободная республика, ни тем более Британия с Америкой не захотели предоставить руку помощи. Более того: 17-го числа Эдвард Вуд отправил Анри Петену поздравления со взятием Ганновера, внутренне сожалея, что не может принять участие в крестовом походе против ненавистного ему коммунизма.
Решающие и самые упорные бои этого периода Второй Великой войны состоялись 19-21 декабря. Под Эрфуртом Ханс Сект и Эрвин Роммель попытались организовать плотную оборону, и на один день им даже удалось остановить вражеское продвижение. Но полное господство в воздухе и отсутствие у немцев барелей "крыть" им было совершенно нечем; высокий боевой дух солдат и ополченцев приводил только к колоссальным потерям, но не помогал эффективно бороться со стальными монстрами Франции. Поражение под Эрфуртом и самоубийство отчаявшегося Секта привели к кризису социалистической Германии; разгром последних регулярных армий и отказ Новгорода поддержать соратников означали скорый крах не только системы, но и всей государственности. Уже 23-го числа командующий берлинским гарнизоном Генрих Шольке поднял восстание, арестовал всех высших руководителей ГСР и объявил временную столицу "открытым городом", тем самым завершив короткий период организованного сопротивления вторжению и признав свое поражение. Подобным предательством Шольке заслужил не только жизнь, но и долгую, почетную службу в рядах чиновников диоцеза Батавия.
Вплоть до середины января 1941 французы, поляки и скандинавы добивали остатки "Народной армии". 7-го января в Берлине прошел торжественный парад армий-победительниц, на котором присутствовали все реваншистские лидеры, вроде Оливье Фурнье, Фредерика X, Константина Рокоссовского и Льва Победоносцева. Через два дня тот же Лев Константинович, оказавшись проездом в Вене, возглавил подавление крупного восстания, поднятого бежавшим из-под Эрфурта Роммелем, в ходе которого погибло почти все население австрийской столицы и были разрушены исторические памятники. Так говорит официальная французская версия - по мнению американцев, в Вене произошла ничем не спровоцированная резня, призванная устрашить покоренное население. В любом случае, город почти прекратил свое существование.
Тимофей Аркадьевич Богданов получил донесения о переходе госграницы войсками Франции.
Тимофей Аркадьевич Богданов старательно пытался избежать участия в любом военном конфликте. Поэтому 11-го декабря он публично отказал ГСР в поддержке, тем самым оказав реваншистам огромную услугу. Они смогли сперва разбить Германию, установить в ней надежный оккупационный режим опираясь на Фрейслера и Коха, после чего перебросить основные силы в Польшу и Румынию, а только затем приступить к покорению огромных российских просторов. После триумфальной победы над красной Германией реваншисты не сомневались в успехе второй части плана по покорению Старого света. К тому же агентура, работавшая в Свободной республике практически без сопротивления ослабленных силовых ведомств Новгорода, исправно доносила о слабости "Вольной армии", ее технологической отсталости и слабоумии командования. Постоянные обращения как председателя Республики, так и ее Верховного совета с настойчивыми просьбами о начале переговорного процесса не находили никакого отклика по ту сторону границы; даже выдача германских дипломатов по требованию Шольке не привела к началу конструктивного диалога. Богданов попробовал заручиться поддержкой Вашингтона, но президент Трумэн в силу собственной неприязни к Тимофею предпочел отмолчаться, решая социально-экономические вопросы дня.
Наземное вторжение началось 5-го марта, а в ночь на этот день границу пересекли самолеты Франции, Польши, Скандинавии и Италии. Они уничтожили склады и железнодорожные вокзалы, приграничные аэродромы и арсеналы, желая максимально ослабить войска Свободной республики. За самые первые дни боев реваншисты заняли Литву, Гродно, Молдавию и Львовскую коммуну; было уничтожено свыше 90% от всего авиапарка Новгорода, причем большинство самолетов даже не успело подняться с земли. Ставка на коммуннальное ополчение себя не оправдала, так как эти части банально не успевали собраться, застигнутые врасплох вражеским нападением.
В начале марта скандинавские флот и армия в ходе успешной совместной операции овладели Невоградом, где на их сторону перешел начарм Андрей Андреевич Власов, которому Тимофей Богданов доверил охрану северной столицы. В ходе сражения были повреждены многие памятники архитектуры, а Петропавловская крепость, Адмиралтейство, Александро-Невская лавра, Российский музей (бывший Русский) и Дворец пролетарской революции (Зимний) были уничтожены по личному приказу короля Фредерика X. Южнее дела обстояли не менее печально для Новгорода: его армии терпели поражение за поражением и постоянно отходили на восток. 8-го марта румыны заняли Одессу, устроив ужасающую резню всего еврейского населения; количество жертв и изощренность убийц впечатлили даже Высший Французский совет, который настоятельно рекомендовал Корнелиу Кодряну тщательнее поддерживать дисциплину в рядах его армии. К середине марта реваншисты заняли западную Украину, почти всю Беларусь и уверенно продвигались по Прибалтике. В 20-х числах горские народы Кавказа, ущемленные политикой Богданова, подняли профранцузское восстание; их мятеж еще больше усугубил критическую ситуацию, сделав невозможным подвоз нефти на север и принудив русских оставить в тыловом регионе значительные силы, которых так не хватало на западе.
| ” | Мне чертовски весело стрелять в некоторых людей, признаю. Но только стреляя в русского я получал ни с чем не сравнимое удовольствие - наверно, так чувствует себя рыцарь, сразивший уродливого тролля. (Жан-Луи Ренье)
|
“ |
Ситуация стала еще хуже в начале апреля, когда войска французов, скандинавов и поляков, объединившись под Великими Луками 3-го числа, двинулись на столицу Свободной республики. Продвижение реваншистов возглавил Шарль де Голль, а обороной города руководил начарм Дмитрий Павлов, бывший в фаворе у Тимофея Аркадьевича. Гениальные распоряжение и приказы последнего привели к гибели 55 тысяч солдат регулярной армии на дороге к Новгороду, и теперь не было шанса на его успешную оборону. Председатель Т.А. Богданов приказал эвакуировать в Любимов (Вятку) Верховный совет и, по возможности, простое городское население, а сам решил остаться в Новгороде - по легендарному свидетельству его сожительницы Л. Рейснер, с начала войны он стремительно угасал, и теперь решился встретить свою судьбу. Бои в городской черте начались 11 апреля и они были самыми ожесточенными за всю кампанию 1940 года. Ополченцы и солдаты "Вольной армии" отчаянно пытались хотя бы задержать противника, реваншисты понесли ощутимые потери, но к вечеру 12-го числа они заняли Вольный Новгород, а Жан-Луи Ренье обнаружил повесившегося Богданова в его рабочем кабинете.
Взятие Новгорода большинство военных специалистов считает ключевым моментом Русской кампании реваншистов. После падения столицы и гибели главы государства возникли упаднические, пораженческие настроения на фронте и в тылу, государственная вертикаль перестала функционировать, а промышленность разваливалась и не могла снабжать войска. Зато в странах реваншистского блока воцарился победный настрой; в Париже, Риме и Варшаве прошли широкомасштабные гуляния, посвященные взятию Новгорода, а президент Британии Эдвард Вуд , несмотря на сопротивление своей левой оппозиции, 15-го апреля от своего имени поздравил де Голля со столь знаменательной для всей европейской цивилизации победой.
Падение
Григорий Котовский, последний председатель СР.
Само по себе падение русской столицы еще не означало прекращения войны, хотя и достаточно близко подвело к нему. Назначенный предсмертным указом Богданова на должность Председателя Григорий Иванович Котовский был настроен сохранить Свободную республику и свою власть, уже 15-го апреля издав указ №227, который вводил на фронте смертную казнь за дезертирство, несанкционированный отход и "пропаганду пораженчества". Однако время для принятия подобных решений уже прошло: начальствующий состав и комиссары не обладали нужным для проведения такой линии в жизнь авторитетом. Под Брянском в десятых числах поляки уничтожают армию Семена Буденного, последний гибнет при попытке прорыва из окружения. Одновременно О. Фурнье возглавляет начавшееся наступление на Москву, которое открывает Московскую битву. Примерно 13-го апреля французы прорвали оборону русских под Смоленском и отправились в победное шествие на восток, почти не встречая сопротивление. Более того: в Вязьме местные жители разоружили отступавшую дивизию Свободной республики, желая таким образом выслужиться перед оккупантами. Подобное предательство вполне четко показывает настроения среди горожан Центральной России, больше не веривших в способность армии защитить их.
Командование обороной Москвы и ее окрестностей взяли на себя Лев Мехлис и Климент Ворошилов; первый получил всю полноту власти, а второй должен был непосредственно управлять войсками и обеспечивать координацию между ополчением и армейскими дивизиями. Лев Захарович 17-го апреля официально отказался от эвакуации населения Москвы или ее промышленных предприятий, тем самым давая понять всем паникерам, что он намерен сражаться за город до конца. В отличии от пограничных боев, здесь русские могли опереться на коммунальное ополчение, которое вовремя собралось и успело пройти свою базовую подготовку, к тому же не утратившее свое вооружение. Климент Ефремович собирался остановить продвижение неприятеля за сотню километров от города и ждать подкреплений из Сибири, с помощью которых можно будет начать контрнаступление.
Раздача оружия ополченцам у Москвы.
Но у него не было такого большого времени. Уже 22-го апреля, получив свое подкрепление из румын и итальянцев, французы начали двигаться. Одновременно с ними, несколько севернее, в атаку перешли поляки генерала Юзефа Соретока, сильно желавшего первым оказаться в Москве. Весь конец второго месяца весны прошел в ожесточенных боях под Шаховской и Можайском, одно время даже казалось, что русским удалось остановить врага. Но 2 мая Магистр Гвардии ввел в бой свою лучшую дивизию "Шарлемань": против новеньких барелей с укрепленным бронированием части Свободной республики ничего не смогли сделать. Вдобавок ко всему, к этому моменту Антуан де Сент-Экзюпери завершил переброску военно-воздушных сил на центральное направление и смог организовать постоянные бомбардировки вражеских позиций. Под Можайском сгинуло более 40 000 человек с обеих сторон, но жертвы русских были напрасны - противник двинулся вперед.
5 мая французские барели ворвались в Наро-Фоминск; эта новость вызвала панику в Москве. Лев Мехлис попытался навести порядок, однако, милицейские части явно не справлялись с толпой, которая грабила торговые лавки, административные здания и убегала на восток из города. Лев Захарович, находясь под угрозой физического уничтожения, заперся в Кремле и оказался отрезан от всего остального мира; Климент Ефремович Ворошилов в такой обстановке принял катастрофически ошибочное решение. По его приказу, с Серпуховского, спокойного направления, были сняты резервы и направлены на подавление мятежей в столице. О таком шаге практически сразу узнал генерал Альфонс Жюэн: он решился проявить инициативу и вечером того же дня отправил войска в атаку. Неожиданный и мощный натиск в ночное время легко прорвал ослабленную линию обороны. а поблизости не оказалось сил, способных залатать зияющую дыру. Фурнье полностью одобрил шаг своего подчиненного и повелел всем силам на центральном направлении перейти в наступление.
Следующая неделя (5 - 12 мая) прошла под знаком постоянного приближения реваншистов к Москве, и отчаянных попыток Мехлиса-Ворошилова что-либо с этим поделать. Относительный порядок в городе им восстановить удалось, но Сореток, Фурнье и Жюэн уверенно шли вперед, захватывая один населенный пункт за другим. Впрочем, поляки продвигались медленнее двух остальных армий, не обладая равным количеством барелей и опираясь на меньшую авиаподдержку. Доблесть солдат и храбрость ополченцев не помогли Свободной республике нивелировать вражеское техническое превосходство; но особенно плачевно обстояли дела с воздухом, где безраздельно господствовали самые лучшие бойцы А. Сент-Экзюпери. Французская авиация крайне усложняла переброску подкреплений и координацию даже между соседними частями, а разрушительные налеты на Москву болезненно били по и без того невысокому боевому духу защитников. 11-го мая К.Е. Ворошилов в последний раз объявляет о сборе ополчения; спешно формируются ударные женские батальоны, занявшие оборонительные рубежи в предместьях самой Москвы. В тот же день пришло известие о падении Звенигорода; враг оказался совсем-совсем близко.
С 12 по 16 мая Оливье Фурнье уверенно развивал успех, потихоньку замыкая кольцо окружения: несмотря на настойчивые предложения Льва Победоносцева, Магистр отказывался начинать штурм города, понимая, что такой бой чреват чрезмерными людскими потерями. Стремление Л.З. Мехлиса сосредоточить как можно больше сил в самом городе сыграло с ним очень злобную шутку: французы избегали прямого боевого контакта, намериваясь запереть вражеские силы в Москве. Последние заметные бои Московского сражения произошли 16-17 числа, когда батальоны Государственной гвардии заняли Мытищи и Раменское, оставив москвичам небольшой коридор на восток. Днем 17-го мая Оливье Исидор Мари Фурнье обратился к Льву Захаровичу Мехлису с ультиматумом: сдать Москву без боя и все оружие, после чего французы разрешат желающим покинуть город. Мехлис, разумеется, отказался, не веря в искренность сделанного ему предложения. Его упрямство дорогого стоило...
Последние ополченцы, северо-запад Москвы.
По настоянию Высшего совета, Оливье Фурнье утром 18-го числа приказал войскам идти на штурм Москвы. Первой волной шли союзные войска - благо румыны и поляки горели желанием прославиться, а французы были не против предоставить им сомнительную честь штурма укрепленных пригородов. Атака велась со всех направлений, за исключением восточного: оставляя небольшой пробел, реваншисты рассчитывали вызвать панику в Москве и тем самым предельно затруднить ее защиту. В городской черте, впрочем, наступление столкнулось с упорным сопротивлением солдат, ополченцев и местных жителей; за три дня сражений в Москве реваншисты потеряли рекордное число человек - 70 000, даже не дойдя до исторического центра. Климент Ворошилов 23 мая де-факто арестовал Льва Захаровича Мехлиса, который попытался переодетым покинуть территорию Кремля; о его предательстве не стали сообщать, просто заперли начальника в кабинете. Во время короткого затишья, утром 24-го, К.Е. Ворошилов обратился к Фурнье с предложением организовать коридор, через который горящий город смогут покинуть женщины и дети: подобная просьба была вызвана в первую очередь огромными потерями среди гражданских, которые снижали боевой дух бойцов.
Магистр гвардии, после некоторых консультаций, дал свое согласие и до 17:32 Москву смогло покинуть примерно 50 000 человек, которых французы действительно пропустили (по американо-российским источникам, правда, грубо досмотрев и отобрав все мало-мальски ценное), а вот с шести часов вечера начался ледянящий душу ужас. На блокпосты прибыли румынские части, начавшие, по мнению большинства источников, ничем не спровоцированную резню беженцев. За несколько часов погибло множество человек, в подавляющем большинстве женщин и детей; параллельно реваншисты перешли в наступление, воспользовавшись растерянностью у русских. Однако легкой победы не получилось: озлобленные подобным предательством и творимыми изуверствами, русские сражались с храбростью отчаянных, не отдавая противнику без боя ни улицы. Потери многократно росли, а вместе с ними росла и жестокость реваншистов, не привыкших к столь тяжелым и кровопролитным боям, в ходе которых можно было не только убивать, но и оказаться убитым. Резко на спад пошло количество пленных, а, несмотря на строгие приказы Фурнье, число только признанных случаев насилия над мирными жителями выросло в 15 раз.
Огонь битвы начал стихать только к 1 июня, когда большая часть города, ценой крупных потерь, была захвачена франко-поляками; румынские части оказались небоеспособны и были отведены в тыл для переформирования. Но даже в эти дни русские удерживали Кремль - вернее, то, что от него осталось после недель ожесточенных бомбардировок и разрозненные островки в Замоскворечье. К этому времени у оставшихся в живых русских солдат уже кончились свои патроны, им приходилось воевать отобранным у врага оружием. В строй массово вставали мирные жители - за период с 30 мая по 5 июня реваншисты зафиксируют массовые столкновения с отрядами, состоящими из подростков, стариков и женщин. Бои с подобными эскадронами оказывали крайне негативное влияние на психологическое состояние солдат обычных частей, поэтому на последнем этапе Московской битвы активнее всего русских добивали союзные Государству войска. Пришлось отказаться от массового использования барелей, которые в руинах становились легкими мишенями. Обреченность ситуации была понятна всем, но, не желая сдаваться на милость уже много раз нарушившим слово наргосовцам, русские продолжали бороться.
Концом Московского сражения принято считать 8 июня, когда специальные штурмовые отряды Государственной гвардии, старательно отобранные именно для этой миссии, пошли на кремлевские развалины. Подавляющее преимущество в огневой мощи и приобретенные ими прежде навыки взлома укрепленных районов оказались решающими преимуществами. Жан Ренье и польские союзники смогли захватить развалины некогда прекрасного исторического памятника: на них они обнаружили убитого во время боя Климента Ворошилова и взяли в плен Льва Мехлиса, который все это время просидел под охраной. Московский гарнизон пал в неравном бою, реваншисты одержали очередную блистательную, хоть и трудную победу. Эдит Пиаф сорвала свой голос, необычайно громко выкрикивая в микрофон искренние поздравления; в Париже был дан салют 30 залпами из 160 орудий.
Михаил Тухачевский - человек, запустивший развал СР.
Падение последней русской столицы оказало сокрушающий эффект на то, что осталось от Свободной республики. 9 июня, как только до него дошли печальные известия с юга, начарм Михаил Тухачевский в Любимове арестовал весь Верховный совет, обвиненный им в предательстве социализма, и провозгласил себя новым Председателем страны. Уже 15 июня целый ряд сибирских коммун отказался подчиняться центральной власти и отправлять затребованных Григорием Котовским солдат. В этот же день Совет Владивостока объявил о своей независимости; запустился процесс развала Свободной республики как государства. С момента падения Москвы Г.И. Котовский уже не пытался организовать какую-то оборону, пытаясь только отойти со своими солдатами на восток, за Волгу. Французские барели покорили Донбасс, где был побежден начарм Василий Блюхер. Георгий Мересьев и его люди начали свой "Великий степной поход", а Максим Вейган, пребывавший в эйфории после всех одержанных им побед, не смог организовать грамотное преследование отходящих. С него даже не спросили по всей строгости: летом 1940 года французскому руководству казалось, что русский вопрос завершен.
| ” | Я презираю русских "мужчин". Это существа третьего сорта, способные только бить пленного и насиловать гражданское лицо - в бою с настоящими рыцарями Запада они и минуты не продержатся. (Жан-Луи Ренье)
|
“ |
К концу августа того же года французы завершили зачистку территории западнее Волги от враждебных им вооруженных формирований. 1 августа в Курск прибыла некая Анастасия Николаевна Романова (или, согласно расследованиям ЦРУ, дочь Победоносцева/Фурнье/де Голля/Рокоссовского, на выбор), которая объявила себя законной наследницей древнего престола Романовых. Ее начинание неожиданно нашло поддержку среди реваншистов, поэтому 10-го числа она была провозглашена "Восточной царицей", военным министром при ней стал Андрей Власов, ставший главным проводником французских интересов на востоке. Тогда же она подписывает несколько мирных договоров, которые определяют кабальное существование Царства: оно отдавало множество территорий, вводило право экстерриториальности для французов, поляков, румын и скандинавов, ограничивало свои вооруженные силы, отказывалось от религиозного суверенитета и т.д. Впрочем, новоявленную царицу такие подробности, кажется, не особенно волновали: ведь французы согласились обеспечивать ее двор и ее саму всем необходимым для приличного существования.
Завершить рассказ о Восточном походе можно коротким, но важным событием для французской элиты. В сентябре 1940 был заключен брак между Фантиной Фурнье, дочерью Оливье Исидора Мари, и его новым фаворитом - Жаном-Луи Ренье, верным братом Гвардии, хорошим католиком и великолепным штурмовиком. За Ренье ходатайствовал Лев Победоносцев; впрочем, такому герою покровительство было нужно по-минимуму, за него гораздо лучше говорил прекрасный послужной список. Свадьба 25 сентября стала по-настоящему роскошной церемонией, но больше всего запомнилась последовавшая вечеринка, на которой оказались все лидеры реваншистов и большинство их генералов. Мероприятие прошло цивильно, за несколькими исключениями: опьяненный водкой и славой Константин Рокоссовский пытался произвести неизгладимое впечатление на мать невесты, а Михай Панки едва не устроил в Версале показные стрельбы по восточной прислуге.
Война Орлов
Пролог
| ” | Единственное, чего мы должны бояться, так это самого страха. (Гарри Трумэн об объявлении войны Франции)
|
“ |
| ” | Как!? Эти нас тоже победили? (Дуайт Эйзенхауэр увидел польскую делегацию на переговорах о капитуляции в Манчестере).
|
“ |
Как уже было сказано выше, демократические лидеры в период с ноября 1939 по конец лета 1940 проявляли уникальную терпимость к любым действиям реваншистов. Президент Британии Эдвард Вуд даже не пытался скрыть своих симпатий к Парижу, Варшаве и Риму, в которых он видел истинных защитников христианской цивилизации. Даже столь пугающие известия из Вены, Берлина, Невограда, Донбасса или Крыма не открывали наглухо закрытых глаз Вуда, который оставался слеп ко всем творимым реваншистами преступлениям. Однако вечность это не могло продолжаться: 23 сентября 1940 Чарльз Тейлор, лидер оппозиции, поднял в парламенте вопрос о доверии к президенту; накануне все английские газеты сообщили согражданам, что Вуд приглашен на свадьбу дочери Оливье Фурнье и президент согласился ее посетить. Подобный шаг оказался последней ошибкой президента Вуда, который большинством голосов был отстранен от должности; с таким шагом англичан поздравил Гарри Трумэн, наконец-то решившийся вмешаться в происходящее.
Дело в том, что в конце 1939 Э. Вуд и Г. Трумэн встречались в Вашингтоне, где согласовали общую позицию касательно реваншистских держав. Лидеры свободного мира хотели их руками покончить с социалистическими государствами в Европе, а после этого навязать им мирную конференцию, которая и определит последующее устройство Европы. Сперва Эдуард согласился на столь заманчивое предложение, однако, теперь, через несколько лет, он стал опасно близок с элитами Французского Государства; так близок, что Трумэн начал опасаться возможной измены. Ч. Тейлор, известный противник народной государственности и фронтизма, подходил для целей Трумэна гораздо больше: в его верности светлым идеалам демократии американский президент не сомневался. Сомнения вызывала только та эффективность, с которой реваншисты расправились с немцами и русскими; но Гарри свято верил в мощь и авторитет своей страны, что он сможет заставить французов прислушаться к ее пожеланиям.
Пьер Лаваль объявляет условия французского участия в конференции.
Министр иностранных дел Франции Пьер Лаваль уже 28 сентября получил от американцев ноту, требовавшую созыва новой мирной конференции. В послании Гарри Трумэн коротко объяснил свою позицию: после падения красного лагеря европейским державам вместе с Америкой надлежит совместно установить новые принципы мироустройства. Дабы подсластить предложенную пилюлю, глава США заранее согласился учитывать французские интересы в Рейнланде и пересмотреть целый ряд положений мирного договора 1919 года. Но для французов подобное заявление звучало попросту дико: Высший Французский совет единогласно отклонил условия Трумэна. Анри Петен поручил Лавалю составить дипломатичный, мягкий отказ, не отклоняющий возможности дальнейших переговоров. Однако Пьер озвучил в эфир совершенно другие слова: "пехотинец Петена", как он себя называл, фактически бросил прямой вызов Америке, объявив, что "Франция самостоятельно установит цивилизацию в Германии и России". По мнению большинства историков, на Лаваля повлияли Лев Победоносцев и Фурнье, требовавшие от него радикально иного текста. В партийной печати Франции появился переделанный до неузнаваемости текст послания Трумэна: в новой версии, американский президент требовал от французов покинуть завоеванные ими земли и согласиться на американский протекторат над Россией.
Так начался непродолжительный, но яркий дипломатический кризис: вплоть до 7 октября американцы, французы и англичане будут перебрасываться нотами, протестами, посланиями и предупреждениями, но все будет совершенно бесполезно, поскольку Государство взяло последовательный курс на конфронтацию. За это время Парижу удалось обеспечить преданность всех своих прежних союзников - Италия, Скандинавия, Польша и Румыния подтвердили свою готовность сразиться с плутократиями в решающей битве. Но этим успехи французов не ограничились: диктатор Ирландии, Оуэн О'Даффи, согласился вступить в войну с ненавистными англосаксами. Униженные в ходе Великой войны ирландцы рвались на реванш, а многие из них получили боевой опыт в составе добровольческих батальонов французской армии.
Неудачи демократии
Уничтоженный Ковентри.
Ранним утром 8 октября сотни французских самолетов пересекли Ла-Манш и ударили по английским городам, которые на тот момент еще мирно спали; самый мощный удар был нанесен по городу Ковентри, где тогда размещался крупнейший центр по производству пороха и боеприпасов на Альбионе. Одновременно французские войска и переброшенные сюда итальянские моряки приступили к реализации второго плана, главной целью которого было уничтожение английского военно-морского флота, или максимально возможное его ослабление. В частности, здесь начинается славный путь князя Юнио Боргезе: 8-9 октября Десятая морская флотилия под его руководством уничтожила в ходе рейда на Скапа-Флоу три вражеских линкора и нанесла страшные повреждения английскому авианосцу. Одна из подлодок реваншистов была потоплена, но основным силам, как и самому Боргезе, удалось покинуть поле битвы; так начинается известность "Черного князя" и его популярность на родине.
Падение Альбиона
Новый мировой порядок
Акт IV
Победившая Европа
Мирный договор и торжества
Возвращение Шарля де Голля в Париж с триумфом.
4 июля, получив окончательное одобрение Вашингтона, генерал Дуайт Эйзенхауэр в Манчестере подписал полную и безоговорочную капитуляцию своей армии. Дальнейшее сопротивление было бессмысленно и лишь привело бы к большим человеческим потерям. Отдавший через силу этот позорный приказ Гарри Трумэн, чьей инициативой вхождение Америки в войну и было, в тот же день застрелился, не сумев справиться с шоком. Капитуляцию принимали Шарль де Голль, Юзеф Сореток, Акилле Стараче, Йон Антонеску и Оуэн О'Даффи: американцы были вынуждены сдать все свои вооружение и знамена, офицерам было разрешено сохранить личное и наградное оружие, но абсолютно все имущество оставалось в руках стран-победителей. В тот же день Пьер Лаваль, изо всех сил стараясь скрыть торжество, обратился к новому американскому президенту с предложением о начале полноценных мирных переговоров между Соединенными Штатами Америки и реваншистским блоком. В 5 дня по Парижу ликующая Эдит Пиаф возвестила французов о долгожданной победе и полном поражении войск Америки.
По всей Франции сразу же начались массовые гуляния: по личному приказу Анри Петена был дан торжественный салют, провозгласивший окончательное наступление Нового порядка в Европе. Утро 5 июля было объявлено выходным днем: люди спешили на улицы, бульвары и площади, делиться своими радостью и счастьем.
Дикие Земли
Американская нестабильность
Остальной мир
Акт V
Основная статья: Кульминация.
| ||||||||||||||||||||
